— Когда-то Михаил в интервью рассказал мне, что у вас была любовь с первого взгляда. Это действительно так?
— Да. Мы случайно встретились взглядами в кафе, познакомились, поговорили. И... после этого практически не расставались. Сначала уехали на два дня на озера, гуляли, болтали, дурачились. Обычно, когда знакомишься с человеком, между вами есть дистанция. А Миша стразу стал своим.
— Вас не испугала его рок-н-ролльная внешность? Или вы и раньше с такими людьми сталкивались?
— Нет, до него я не общалась с музыкантами. Но у меня не было никакого чувства опасности. Я заглянула в глаза Миши и сразу поняла, какой он человек. На сцене Миша позиционировал себя мощным, агрессивным, а в жизни был очень добрым и ласковым. Даже его мама говорила: «Ты наш большой ребенок».
— Не страшно было связывать жизнь с ребенком? Женщине обычно хочется на кого-то опереться...
— Сомнений не было. Мы же много времени проводили вместе, я ездила с ним на гастроли. Вот деталь: Миша вставил зубы почти сразу после нашего знакомства. Он сам про это давно думал, но к врачу его записала я. Сам Миша боялся. Мы долго шли к тому, что нам нужно пожениться, родить малыша. И оказалось, Миша надежный, с ролью главы семьи он отлично справлялся. Мы познакомились в 2002 году и только в 2005-м расписались, а в 2009-м у нас родилась Александра.
— Что было в Мише такого, о чем не подозревают поклонники, но знает его близкий круг?
— Понятно, что Миша был индивидуальностью и, в принципе, не приспособленным к семейной жизни. Но в сорок лет он уже пришел к тому, что ему мало рок-н-ролльного мира. Миша стал получать удовольствие от простых жизненных радостей. Он понял, что такое дом, семья, и для него это стало важным. До того, как мы поженились, у него никогда не было своего угла, очага. «Господи, какое это счастье, что я возвращаюсь с гастролей и меня ждут», — говорил муж. Он же ушел из родительского дома и какое-то время жил буквально на улице. Тем не менее скитания не повлияли на его характер. Он всегда был общительным, легко шел на контакт, не мог оттолкнуть человека. Миша был доверчивым, в какие-то моменты мне приходилось его «тормозить».
— Как складывались его отношения с вашей дочкой от первого брака?
— Настю он любил как собственного ребенка. С Мишей мы познакомились в июне, дочке в том сентябре исполнилось четыре. А младшей, Александре, исполнилось 4 года, когда Миши не стало. Такая вот мистика... Мой брат увлекался «Королем и Шутом», поэтому потихоньку посвятил в их творчество и Настю. Так что дочка знала, кто такой Горшенев. И когда однажды Миша оказался у нас дома, да еще с его тогдашней прической, она обалдела. Но дети чувствовали доброту Миши, поэтому быстро ему открывались. Так получилось и с Настей. Она любила с Мишей играть, он читал ей книги, были такие трогательные моменты! Муж сидит перед компьютером, дочка вертится рядом. Она возьмет и начинает заплетать его длинные волосы в косички или хвостики резинками делать. А Саша помнит, как «играла» с татуировками отца. Она придумывала диалоги черепам: этот дядя обидел того... Настю Миша водил в садик, учил кататься на велосипеде, за городом мы плавали на лодке. Она воспринимала его как отца и даже пыталась назвать папой. Но Миша счел, что это неправильно, ведь у нее уже есть отец. «Называй меня Мишуткой», — попросил он. Покупал девочкам одинаковые подарки, даже иногда одергивал Сашу, как младшую, тянувшую на себя одеяло: «Насте сейчас нужнее! Я и тебе все куплю. Потерпи».
— Как вы решились родить ребенка от человека с таким прошлым?
— Во-первых, с нашего знакомства минуло семь лет. Я видела, как человек изменился. Он прошел лечение, реабилитацию. Миша был в «завязке». И в какой-то момент сам поднял эту тему. Сказал, что хочет оставить после себя продолжение. Мы готовились два года, потом уехали в Крым, и все у нас там получилось. Я даже не ожидала, что Миша будет так трепетно ухаживать за мной, когда я носила в животе Сашу. Во время родов он был рядом и очень за меня переживал. Дочку дали первой в руки ему, и он сразу стал петь ей песенку.
— У вас в семье были сложности?
— Конечно, как и в любой семье. Но мы не могли долго друг на друга обижаться. Миша все переводил в шутку. Думаю, мне теперь будет сложно найти человека, который сможет его заменить. У него была такая мощная харизма, Миша светил, как солнце! Да я пока про личную жизнь и не думаю. Не могу. Прошлым летом поставили Мише памятник, сейчас обустраиваем территорию вокруг него. Ведь туда приходит столько народу... Спасибо всем этим людям, которые помнят моего мужа. Это помогает прийти в себя. Еще меня очень поддерживает Алексей, брат Миши, ребята из его группы «Северный флот».
— Незадолго до смерти у Михаила были творческие проблемы?
— Миша вырос из «Короля и Шута», он увлекся театром, поставил мюзикл «Тодд». На это ушло два года, проект отнимал все силы. Муж уехал работать в Москву, а я осталась в Петербурге. Мы не могли поменять дочке школу, да и Саша была маленькой. Нам приходилось жить между двумя городами, что прибавляло сложностей. Я старалась почаще навещать Мишу в столице, сидела на репетициях, видела, как у него горят глаза, и радовалась. После «Тодда» у него намечался проект с братьями Запашными, он даже уже написал наброски к музыке. Конечно, он никогда бы не оставил «КиШ», разрывался, нагружая себя дополнительно, чтоб расти. Хотел научить чему-то дочку. Саша его копия и внешне, и по характеру, и так же непосредственна.
— В одном интервью Михаил сказал, что вы его спасли. Как?
— Ну, это чересчур громко, я же не врач. Просто в тот момент, когда мы встретились, он не видел смысла жизни. Не радовался от того, что светит солнце и растет трава. Он бегал по кругу — концерты-гастроли-дела, не пытаясь никуда вырулить. Ему все казалось мрачным. А я постаралась показать другой мир и отдала Мише свою любовь. Он стал радоваться вместе со мной, строить планы, хотя раньше ненавидел бытовые вопросы. Мне кажется, я дала Мише надежду. На лучшее.
— Но срывы все же бывали?
— На последнем своем «Нашествии» Миша сорвался и напился. Я не смогла поехать. А будь мы там вдвоем, этого бы не произошло. Миша же был очень ранимым человеком. В последние годы мы все больше времени проводили вдвоем, вне его тусовки. Даже когда я приезжала к Мише на фестивали и концерты. Обычно уходили гулять в парк или в номере кино смотрели. Он и дома мог телефоны выключить, ему от всего хотелось отдохнуть.
— Он рассказывал о своих мечтах?
— Мы хотели купить большой дом далеко за городом. Он шутил, что, когда будет дедушкой, отпустит бороду и сядет у камина с трубкой. А к нам будут приезжать дети и внуки.
Непрочитанное сообщение
— Как вы живете сейчас?
— Я организовала фонд памяти Миши, но полностью погрузиться в его дела не могу, иначе сойду с ума. Все равно должна быть какая-то своя жизнь. Я продолжаю работать в сфере недвижимости. Есть задумка выпустить книгу, которую он сам хотел переиздать. Я занимаюсь детьми, но параллельно продолжаю улаживать то, что муж не успел уладить при жизни.
Сейчас я начинаю возвращаться к реальности, а раньше жила на автомате. То, что произошло, оставило во мне страшный след. Мишу я обнаружила сама. Еще по дороге домой странно «зацепило» то, что он не подходит к телефону. «Ну, спит, наверное», — успокаивала мама. Мы собирались в тот день в Зеленый театр, но дома стояла странная тишина. В прихожей я по привычке крикнула: «Миша, я дома, вставай!» Поднялась на второй этаж, увидела его, и... все оборвалось.
Я до сих пор не могу воспринять тот факт, что Миши нет. Постоянно разговариваю о нем с детьми. Саша недавно спросила: «Мама, в кого я такая высокая?» Конечно, в папу. «А у меня глаза, как у папы?» — «Да». Мы смотрим фотоальбомы, видео, слушаем его песни. Первый год после смерти мужа мне было тяжело это делать, а сейчас уже могу.
— Выходит, вы до сих пор его не отпустили от себя?
— Во сне Миша до сих пор ко мне приходит. Дает советы, спрашивает о детях, гладит по щеке. Иногда я даже не верю, что это сон. И думаю, что только уехала от него из Москвы на поезде, поспала в купе, а сейчас оказалась в Питере.
…Когда Миша жил в Москве, он периодически писал на страничку Саше в соцсети разные сообщения. Потом страничку мы забросили, а на сороковой день после его смерти решили с Настей посмотреть, что на ней происходит. И вдруг обнаружили не прочитанное письмо от Миши, которое он написал еще при жизни. Текст был таким: «Дочка, я люблю тебя больше, чем свой рок-н-ролл».